До 1917 года

«Благодаря громадному пространству нашего отечества, такая территориальная единица как уезд любой из губерний кажется нам до того ничтожной, что исследование ее хозяйства, а тем более одной из отраслей последнего, является в наших глазах не возбуждающим и немогущим возбудить интереса ни в ком, кроме местных жителей да собирателей статистических материалов. Но это исследование получает другое значение, если принять во внимание, что нередко уезд по пространству своему равняется целой провинции большого государства Западной Европы или даже самостоятельному государству; что 200 или 300 т. народа всячески заслуживают серьезного отношения к их жизни и хозяйству, и что, наконец, продукты труда 200 или 300 т. людей, извлекаемые ими из земельного пространства в 300 или 400 кв. миль, не могут не иметь влияния на положение всего русского промышленного рынка…»

Время построения Уфы не обозначено в летописях; по свидетельству автора Топографии Оренбургской губернии Рычкова, Уфа построена между 1574 и 1586  годами; значит при Грозном начата, при преемнике его, царе Феодоре Иоанновиче, окончена построением. Предание башкир, издавних жителей края, относит построение Уфы к временам Грозного и вскоре после взятия им в 1552 году Казани, и когда башкирский народ, бывший в подданстве царства Казанского, принял русское подданство; но другое предание говорит, что сначала башкиры, обложенный ясаком, состоявшим из звериных шкур, возили этот ясак в Казань, так как самим башкирским народом тогда заведовали казанские воеводы, а потом, находя неудобным ездить с ясаком в Казань, башкиры просили, чтобы им на их земле построить город, как для удобства взноса ясака, так и для их от киргиз и от сибирских татар. Вследствие этой просьбы и основан Г. Уфа…

«В декабре 1773 года окрестные жители Мензелинска, как русские, так и иноверцы, возбужденные агентами Пугачева, подняли знамя мятежа, а оставшиеся верными законной императрице были беспощадно истреблены бунтовщиками. При таком положении дел жители Мензелинска, не имея возможности выезжать из города, претерпели нужду в сене и дровах.  – Положение города было тем опаснее, что во время осады Пугачевым Оренбурга большая часть из находившихся в Мензелинске 130 человек отставных солдат с одним обер-офицером была вывезена в Уфу, так что в Мензелинске остались только старики да малолетние, - одним словом неспособные взяться за оружие. Однако же и с этими ничтожными средствами для обороны жители Мензелинска храбро выдержали борьбу с бунтовщиками, которые с 23 по 25 декабря включительно подвергли город жестокому бомбардированию, что однако мало причинило вреда городу. Наконец 26 числа бунтовщики, как видно, раздраженные неудачей, решились во что бы то ни стало взять город приступом и разорить его до основания…»

Успенский мужеский 3-го класса, в 2 ½ в. От г. Уфы, при р. Уфе, близ старой Сибирской дороги. О времени существования монастыря существует только предание, что монастырь будто бы основан при царе Михаиле Феодоровиче и что первый игумен Авраамий был убит в церкви. Успенский монастырь был в городе Уфе, там, где теперь Благовещенский женский монастырь и в нем были 2 деревянные церкви Успения Богородицы и Богоявления Господня; монастырем управляли строители, игумен и иногда архимандрит; за монастырем были 2 села Чесноковка и Дуваней в Уфимском уезде; были земли около города и рыбные ловли; за монастырем считалось 300 крестьянских дворов, что обратило внимание Московского Духовного Собора в 1676 г., который предполагал быть в Уфе епископу викарному Казанского митрополита, а жить ему в Успенском монастыре, который через это должен был стать кафедральным…

«Местность, занимаемая Казанской губернией, издревле населена была народами финского и, частью, тюркского племени: остатки их существуют и теперь, под именем черемис, мордвы, вотяков и чуваш, которые доселе сохранили свой особенный тип, свою – правда, очень бедную – народность, свой язык и даже, отчасти, свою религию, не смотря на трехвековое влияние русской национальности.

Посреди этих племен, задолго до начала Руси, здесь, на берегах Волки и Камы, возникло государство Болгарское, или Булгарское. Исторические сведения об этом государстве неполны и отрывочны: полагают, что это была смесь народов финских, тюркских и славянских, соединившихся в одно целое под управлением одной династии. Известно только, что болгары стояли на довольно высокой степени развития: вели полукочевой образ жизни, однако имели города, из которых главный был Болгар, или Булгар, на Волге, производили обширную торговлю с востоком, чеканили монету, знали роскошь…»

«В архиве царевокошайских воевод за 1735-й и последующие годы находится несколько актов, относящихся до  мер к усмирению башкирского бунта, происходившего в то время. Акты эти, при всей неполноте их, могут служить немаловажным пояснением означенного события, о котором через 20 лет после этого, по поводу нового возмущения башкирцев в 1755 году, в именном указе императрицы Елизаветы Петровны, 36 сентября того же года, сказано: «прежде бывший в Башкирии в 1735 году бунт не от чего иного, как от таковых же плутов и возмутителей, произошел, от которого столь великое множество неповинного  их народа погибло и жилищ разорено и искоренено, что всем, по недавнему времени, с незабвенным сожалением, памятно»...

«Мамадыш – небольшой уездный город Казанской губернии, с населением в 3590 душ об. Пола – расположен на правом, нагорном берегу Вятки, в 15 в. От ее впадения в Каму. Одна, главная часть города лежит на склоне холма, на возвышенном месте; другая, к северу от первой, расположена на низменной местности. Между ними простирается долина, сажен во 100 ширины, по которой течет небольшая речка Ошма. Кругом города, с юга, запада и севера тянутся холмы, почти все перерезанные оврагами и покрытые – на юге черноземом и илом, а на севере зеленовато-серым песчаником, в котором кое-где заметны признаки месторождения медного песчаника…»

«Вскоре после помещения в Казанских Ведомостях программы для собирания народных юридических обычаев, мы обратились с просьбою к сельским священникам, членам волостных правлений и к некоторым из грамотных черемис о доставлении нам сведений, требуемых этою программою, и так как в настоящее время некоторые из таких сведений нами уже получены, то наполнив их небольшим материалом, лично нами собранным, мы представляем на суд читателей статью об обычаях горных черемис, заключающую в себе возможно полные ответы на один из отделов помянутой программы. На другие же отделы программы мы надеемся дать ответы впоследствии, при большем ознакомлении с краем. А как многие из обычаев зависят от внешней обстановки, географического положения края, то на это мы и обратим, прежде всего, внимание читателя.

I.

Распределение черемис по волостям. Черемисские деревни и околотки. Церковные приходы.

Горные черемисы Козмодемьянского уезда проживают в волостях: Большеюнгинской, Виловатовражской и частию в волостях: Козмодемьянской и Малокарачкинской. Черемисы первой и двух последних волостей до 1860 года входили в состав одной волости: Большеюнгинской. Все они имеют одно общее чересполосное поземельное владение, общую так называемую Ценибековскую дачу...»

«…Вообще исправная крестьянская свадьба обойдется жениху и тестю не менее как по 30 р. Сер. Одной водки выходит у каждого около двух вёдер, пива заготовляют по 36 корчаг, или с лишком 70 вёдер. Кроме гусей, уток, поросят и свинины выходит говядины пуда полтора, свежей рыбы для пирогов с полпуда, печёного хлеба пула два. За обыск платится от невесты священнику сверх 1 р. Платок и гусь, жене его полотенце, дьякону платок, дьячку каравай хлеба; к нему же поступает подножник, на котором стоят жених и невеста во время венчания. Жених за венчание платит до трех рублей и больше. Кроме того, жениху приходится платить за смотренье выговорные деньги и положить невесте на сдарье до 2. Р., получив от нее до 20 платков, от 15 до 20 к. за каждый.

Мы описали здесь свадьбу зажиточных крестьян; у бедных конечно всё угощение и празднование в меньших размерах, в особенности когда выходит замуж вдова. Впрочем, по поговорке: к бедному идти напиться, а к богатому разгуляться, т. е. протрезвиться, случается, что и у бедного веселятся на свадьбе лучше, чем у богатого».

«Беловолжская слобода Чебоксарского уезда, лежит на правом берегу Волги в 50 верстах от Казани при речке Белой Воложке, составлявшей, по мнению летописцев, границу бывшего Болгарского царства: «соглашаются на сие мнози древние и новейшие историки, яко тамо, между Великия Волги и Белыя Воложи, до Большой Ногайской орды, дивяше народ болгарский». Жителей в этой деревне считается 85 муж. и 93 жен. пола души. Крестьяне преимущественно занимаются хлебопашеством, но плотная суглинистая почва не дает хороших урожаев, так что рожь родится не более как сам – 3, а яровые хлеба сам – 2. В слободе находится на берегу каменная харчевня и постоялый двор..»